Что такое топонимика?

Топонимика (от греч. topos — место и onoma — имя) — наука, изучающая географические названия, их происхождение, развитие, современное состояние, написание и произношение. Топонимика является интегральной научной дисциплиной, которая находится на стыке трёх областей знаний: географии, истории и лингвистики.

  Итак, топонимика Парижа

Если вы посмотрите на схему парижского метро, то увидите, что название многих станций на периферии города начинаются со слова «porte» («городские ворота»). Это – сегодняшняя граница Парижа, символические ворота французской столицы. Но есть в Париже и вполне реальные городские ворота, и находятся они в центральной части города, на Больших бульварах. Эти ворота в виде триумфальной арки были сооружены в XVII веке, а дуга Больших бульваров в точности повторяет дугу крепостной стены, окружавшей Париж много веков назад. Так что получается забавно: прогуливаясь по Большим бульварам, вы находитесь в самом центре современного Парижа и в то же время на глухой окраине Парижа XVII века!

Название некоторых улиц включает в себя слово «faubourg» («предместье»): например, улица Фобур-Сент-Антуан возле площади Бастилии или Фобур-дю Тампль, отходящая от площади Республики. Это значит, что когда-то обе площади лежали на границе города, дальше шли предместья. А теперь посмотрите на карте Парижа, где находится улица Фобур-Сент-Оноре, та, что славится своими шикарными магазинами «высокой моды». Она находится в самом центре Парижа, в двух шагах от Елисейских полей. А ведь во времена раннего средневековья это была граница города (так и хочется сказать «городка») Парижа.

В топонимике Парижа отражена богатая история города. Многим улицам присвоены имена людей, причем всех рангов – от президентов и полководцев до никому неизвестных владельцев земельных участков. Французы вообще не относятся к процедуре присвоения названий улицам или станциям метро как к раздаче наград за заслуги перед отечеством. Поэтому на карте Парижа мирно уживаются имена людей, которые когда-то были политическими противниками, а имена королей – с именами президентов-республиканцев. История осудила кровавый террор, устроенный Робеспьером и его единомышленниками во время Великой французской революции, и тем не менее, одна из станций парижского метро называется «Робеспьер». Никому не пришло в голову переименовать станцию метро «Сталинград» в «Волгоград» – не из почтения к кровавому злодею, а из почтения к Истории, из которой не вычеркнешь ни Робеспьера, ни Сталина. Французы вообще не любят переименований. Когда городские власти переименовали площадь Этуаль в площадь Шарля де Голля, парижане упорно продолжали называть ее «площадь Этуаль». В конце концов был найден разумный компромисс: площадь и станция метро называются теперь «Шарль-де-Голль-Этуаль». За все послевоенное время в Париже были переименованы… три улицы!

Теперь о другой особенности Парижа, тоже продиктованной историей. При всем однообразии улиц, застроенных доходными домами времен префекта Османна, многие парижские кварталы отличаются «лица необщим выраженьем» – Латинский квартал никак не спутаешь с кварталом Марэ, а суетливый Монпарнасс ничем не напоминает по-деревенски тихий Монмартр. Совершенно по-разному чувствует себя турист на помпезных Елисейских полях или на уютной улице Муфтар, среди грозных небоскребов квартала Дефанс или на тихих набережных острова Сен-Луи.

В лексиконе парижан сохранилось словечко «village». Французско-русский словарь переводит его как «деревня», но в данном случае этот перевод не cовсем точен. Здесь больше подойдет необычное словосочетание «городок в городе». Как мы уже знаем, в старину Париж был окружен крепостной стеной, за которой начинались предместья («фобурги») – там находились аббатства (например, Сен-Дени или Сент-Антуан), рядом с которыми (из соображений безопасности) селились крестьяне. Это были своего рода средневековые «города-спутники» Парижа. Постепенно городские стены раздвигались, и Париж «пожирал» собственные предместья: они становились частью города, но при этом сохраняли свой индивидуальный характер. Вот почему парижские кварталы (вчерашние предместья) так разнятся между собой. И, конечно, здесь сказался древний возраст Парижа. Если историческая часть Петербурга отличается строгой планировкой и единством дворцовой архитектуры (город как бы создан на одном дыхании), то в Париже иная картина: в течение нескольких веков он развивался спорадически, а потом – по разным планам, и никакой «строгой планировки» тут, конечно, нет и быть не могло. В Петербурге есть всего один перекресток, который коренные жители издавна называют «пять углов» – потому что он для Петербурга уникален. А в Париже «пять углов» встречаются сплошь и рядом, здесь есть даже «шесть углов» и «семь углов»! Для Парижа это типично.

В слово «village» парижанин вкладывает еще и другой смысл, на этот раз приближающийся к понятию «деревня». Это для туриста парижский «village» – квартал, отмеченный духом своего времени, а для парижанина «village» – это его «личный Париж», его «городок в городе» или, если хотите, его парижская «деревня». В своей «деревне», как и полагается, парижанин знает всех, и все знают его. Когда он идет по «деревне», то слышит с разных сторон: «Бонжур, месьё! Как поживаете?». А вот на Елисейских полях с ним, конечно, никто здороваться не будет, не пригласит в бистро пропустить стаканчик – это уже не «деревня», а город, там все люди – «чужие». И чем теснее улица, тем теснее отношения между ее жителями, тем ощутимее понятие «своей парижской деревни».